Колымский тоннель - Страница 18

Такэси смотрел серьезно и вопросительно. Краснов растерялся. В самом деле, экономия того электричества, которое дает лагерный дизель-генератор, — это ясно: как только рассвело, вырубай движок, чтоб солярка зря не горела, ибо ее возят аж из Магадана, с танкеров и сухогрузов. А здесь?.. Пока он думал, Такэси все понял и продолжал:

— Для нас емкость аккумуляторных батарей — одна из главных тормозящих проблем. Энергию запасать некуда. Экономить ее сейчас — все равно что останавливать ветер и реку, выключать солнце, потому что есть еще солнечные генераторы, отменять приливы и отливы. — Он прислушался к плеску и счастливым стонам в ванной. — Ты еще предложи воду экономить! Но какой смысл? Гонит ее та же электроэнергия. Из канализации — на станцию очистки, оттуда — в море. По пути к морю река заглядывает к нам. Где проблема? Можешь на стоках поставить генераторы. Но это не экономия, это добавка. Вот и все.

— Ладно, — сдался Краснов, — пока уговорили. Но вот как вы за весь этот комфорт рассчитываетесь? За квартиру, за воду, за свет, за отопление, за транспорт?

Такэси с Гансом переглянулись.

— Объясни, — сказал Такэси, — с кем и как надо рассчитываться?

Они не понимали! То ли нет денег, то ли оно здесь называется как-то иначе. И делается иначе. Но быть — должно.

— Вот пример, — Краснов нашел самое наглядное. — Сейчас мы поедем в магазин… Или как у вас называется — где одежда, обувь, все такое?

— Рынок, — сообщил Такэси. — Все, чего нет в доме, берем в рынке.

— Хорошо! — Краснов обрадовался знакомому слову, хотя и не был уверен, что по значению оно подходит полностью. — Вы идете на ры…, то есть в рынок и берете себе одежду. А взамен что вы должны отдать?

— Кому?

— Ну, кто там, продавец или кассир, я не знаю.

— Никого там нет, — Иван удивленно поглядел на Такэси. — Прихожу, выбираю, что подходит… А если моего размера нет, заказываю по связи, тут же. Через три минуты высылают.

— Откуда?

— Из хранилища.

— Люди?

— Люди.

— Но ты — им что-нибудь отдаешь за это?

— Они присылают сразу несколько вещей моего размера, я беру нужную, остальные вешаю или ставлю на свободные места, говорю этим людям: "Здравствуйте" и ухожу.

— М-да… Ну, ладно. А почему "здравствуйте", если уходишь?

— Как почему? Принято. Я желаю им быть здоровыми. Раньше говорили: "Будьте здоровы"… При встрече говорим: "Привет", завтра можем начать говорить: "Салют", послезавтра — "Вигвам" или какой-нибудь "Сиблаг". Язык-то, слава гену, без костей…

— "Сибла-а-аг"? — Краснова бросило в жар. — Что такое "Сиблаг"?

— Н-ну, — Иван смутился, — я сам не знаю. Само сложилось на языке — вот и все. То же, что "Вигвам", наверно. — Он повернулся за поддержкой к Такэси.

— Поисхождение слов, — пояснил Такэси, — имеет отношение к староверству, то есть к тому, что Светлана называет "историей". Этим давно никто не интересуется.

— Почему?

— На этот вопрос тебе любой ответит вопросом: "А зачем"? — Такэси увидел, что Краснов готов спорить, и поднял руку:

— Не спеши. У тебя другая культура. Попробуй вникать постепенно. Горячий противник легко превращается в горячего сторонника. Подвергай сомнению все, в том числе и самого себя.

— О чем говор? — подошел Ганс Христиан.

— Обо всем сразу, — ответил Иван. — Начали о тряпках, теперь — о происхождении слов.

— А-а-а, — зарычал Ганс, — староверы!? По три месяца без работы! Верхнюю меру!

— Год без работы, — вспомнил Краснов. — А еще выше — неужели нет?

— Есть, — сказал Ганс. — Крайняя называется. За убийство.

— "Вышка", — уточнил Краснов.

Такэси удивленно поднял брови. Ганс ответил:

— О нет! "Ящик"! А "вышка" — это…

— "Ящик", — перебил его Такэси, — это пожизненное заключение. Чаще всего одиночное. Работу позволяют любую, физкультура — само собой, межбиблиотечный абонемент по всем знаниям, такая же пища, как у всех… Только никуда не выпускают и одежда полосатая. Ну и карточка, конечно, не нужна. Да, и окна очень высоко, не достать, а на окнах — железные решетки. Ужас.

— Обычная тюрьма, — сказал Краснов.

— "Ящик", — повторил Такэси. — Так и называется: "Сыграть в ящик". Разрешена переписка, есть телефон, видеоновости. Бывают свидания, но без контакта, через две решетки.

— А "вышка", — все же договорил Ганс, — это высшее внимание. Вот как у Такэси только что.

— Зависть — украшение мужчины, — проворчал Такэси.

— Побеги из "ящика" бывают? — деловито спросил Краснов.

— Без помощи не убежишь, — ответил Ганс. — А кто поможет? Все же знают, что ты больной. Тебе помоги, а ты снова убьешь.

— Вот как, — пробормотал Краснов. — Даже не тюрьма, а вроде психушки. Как их там охраняют?

— Ясно мыслишь, — одобрил Ганс. — Это тоже проблема, можешь заняться. Сам понимаешь, на такое дело кого попало не поставят. Да и желающих мало. Надо иметь несовместимые качества — природную доброту и неумолимость. Они же там все просятся на волю. Клянутся, что больше не будут. А у охранника есть право отменять наказание. Ты представляешь, какая нужна квалификация?

Он врет, а ты не веришь. Он симулирует помешательство, а ты его насквозь видишь. А другой никуда не просится, и вдруг ты ему говоришь: "Если сам себя простил — свободен".

— Даже не психушка, — Краснов растерялся.

— Самое главное, самое трудное, — продолжал Иван, — это вовремя заметить, если человек начинает необратимо ломаться. То есть по-настоящему сходит с ума. Или у него от нервного одиночества начинается хроническое заболевание… Если такое пропустил — все, ищи другую работу.